На днях в Театре на Подоле состоялась премьера изобличающего спектакля «Игры олигархов». Кто во что в Украине играет и есть ли у нас будущее, «Газета по-киевски» спросила у знаменитого режиссера Виталия Малахова. Этот человек всегда отличался неожиданным видением нашей с вами реальности и знает, как отучить украинцев от принципа «моя хата скраю, лучше я как-то пересижу» и почему пора остановить «кураж Черновецкого».
– Виталий Ефимович, как случилось, что вы – человек, далекий от политики, решили поставить «Игры олигархов»?
– Как сказал кто-то из великих, ты можешь не заниматься политикой, но рано или поздно она займется тобой. Театр не может существовать отдельным государством – вот сейчас актеры не получают зарплату, и все равно придется что-то выбирать, за кого-то голосовать. Я просто понял, что в театре нужно работать отвлеченно.
Так, как в ресторане обязаны готовить хорошую пищу. Я очень уважаю, например, «95 квартал», но они шутят о конкретных людях, и поэтому их искусство временное, разовое. А мы не собирались ни на кого указывать конкретно, там нет живых прототипов, одни собирательные образы. Даст Бог, судьба у спектакля сложится благоприятно и он переживет выборы.
– То есть он не специально под них был создан?
– Тут сошлись несколько факторов: к нам пришли молодые ребята, которым нужно было раскрыться, а мне хотелось поделиться со зрителями тем, как они поют, танцуют, импровизируют. А с автором Александром Прогнимаком я давно знаком и глубоко его уважаю, он говорит вслух, откровенно то, что все обсуждают на кухне. Но абсолютно уверен, что депутаты, которых приглашал автор на первые два спектакля «Игр олигархов», увидели на сцене кого угодно, но не себя. Яго всегда будет видеть себя в обманутом Отелло.
– Поговаривают, что вы его поставили в преддверии выборов, чтобы подзаработать…
– Не-е-е-ет, ну как тут заработать? Мы его никуда не везем, никому не продаем. Если бы хотели к выборам, то поставили бы к 21 ноября, как и планировали, чтобы успеть кому-то продаться. Конечно, спектакль актуален перед выборами, а я заинтересован, чтобы в театр приходили люди. Да и с новым всегда приятно повозиться.
– Критики называют вас экспериментатором…
– …И дочка (актриса и телеведущая Дарья Малахова. – Авт.) тоже. Думаю вот, как бы поставить спектакль по фэнтези или компьютерным играм, – внутри ведь не чувствуешь, что стареешь! Ощущения такие же, как когда я поступал в театральный институт.
– А ваша дочь с телевидением так же экспериментирует? Она все-таки актриса театра.
– Даша очень поменялась после Великобритании, где прожила 10 лет, стала очень целенаправленной. Но у нее есть две слабости – дети и кулинария. С тех пор, как наша мама заболела, она все время занималась онкобольными детьми, причем без пиара, за что я ее уважаю. Я спрашивал: «Ты каждые выходные печешь какие-то блины, придумываешь детям всякие праздники, отчего же не приглашаешь корреспондентов?».
А она говорит: «А ты, когда за мамой ухаживал, что, приглашал их?». Славянский театр – это театр-семья, туда приходят даже те, кто не занят, просто поболтать, сплетни послушать, а она и Хостикоев-младший воспитаны по принципу проектного театра: она любит его, но не станет приходить, чтобы просто попить кофе между репетициями. Это ни хорошо и ни плохо, это просто стиль жизни. Я доволен ею, хотя и хотелось бы больше видеть ее в театре.
– Возвращаясь к политике. Вы смотрите политические шоу?
– Нет, я предпочитаю кино, особенно после смерти Ксюши (жены. – Авт.), в основном – мировую классику. А политика… Я пару раз включил – там говорит Виктор Андреевич. Я чувствую, что очаровываюсь, и думаю: «Какой же он умный человек!». Но с другой стороны, кто мешал ему реализовать сказанное за четыре года?
Я запутался просто, вроде все правду говорят – и Юлия Владимировна, и Янукович, и Ющенко, но не может быть столько правды. А как я узнаю, кто врет? Я стараюсь от этого дистанцироваться и судить по поступкам. Меня уже трудно чем-то запугать. Ну, заберут здание – что тут поделаешь? Меня приглашают на работу за границу, в постановки оперного театра, так что для своего внука я деньги заработаю, да и коллектив театра востребован.
– Не боитесь, что после выборов грядут перемены?
– Знаете такое китайское проклятие: «Чтоб вам жить во времена перемен»? Пугает, конечно, ведь со старыми проблемами мы уже сжились, а перемены означают, что старые, возможно, уйдут, но наверняка появятся новые. В этом спектакле мы пытались показать, что в финансовой, бытовой суете нельзя терять главные ценности, надо вычленять, чем и ради чего стоит жертвовать.
– С такими «играми» у Украины есть будущее?
А как же иначе! Я знаком с некоторыми олигархами – они такие несчастные люди, мне их так жалко, что я ни с кем из них не хотел бы поменяться местами. В любой тени видят того, кто хочет их убить.
– Но горсточка этих людей делает несчастной всю нацию, как же из этого выкрутиться, как жить дальше?
– Если бы я это знал, то был бы президентом. Никак не могу понять, например, как человек мог бомжей завозить и отстреливать. Что же должно было произойти с его мозгом, чтобы до такого скатиться? Не могу понять скандала с «Артеком», хотя говорят уже, что там все надуманно. Наверное, нужно, чтобы пришел новый лидер.
Украина очень инертна в своей ментальности, принцип «моя хата скраю, лучше я как-то пересижу» влияет на ее жизнь существенно. Во Франции, Британии повышение налогов на 1% вызывает забастовки, демонстрации, а я помню, когда выгоняли студента из университета, три человека в лучшем случае за него поднимались, а остальные опускали глаза и боялись, как бы за знакомство с ним не выгнали и их.
– Так может, мы как нация большего и не стоим?
– Может. Хотя бы ситуация с мэром нашим: мне иногда кажется, что он попросту куражится и выжидает, до какой же степени мы сможем терпеть, насколько нас хватит.
– Вам не кажется, что от этого куража город теряет свое лицо?
– Все хотят пользоваться быстрым интернетом и ездить на хороших машинах. Я считаю, что, например, на Андреевском надо было проложить метр старой кладки, а на остальном участке сделать нормальную дорогу. Вот мы говорим: Монмартр, Монмартр – но рядом с ним расположили Центр Помпиду (Национальный музей современного искусства. – Авт.), там стеклянные сооружения, современные – так не надо этого бояться! Вокруг театра старые здания рушатся – что тут хорошего?
– Кстати, а когда ваш театр переедет в новое помещение?
– Мы практически за свои средства затянули крышу брезентом на зиму, здание на 75% закончено, на первом этаже уже кафель и кондиционеры, а крыши нет – и все протекает. Два года вообще ни копейки не выделяли на строительство, даже на консервирование не дали. Сначала разговор шел о 13 млн, потом о трех, потом хотя бы о миллионе или ста тысячах на ту крышу.
Тут вопрос сложный: я знаком с нынешним положением дел в медицине, и мне даже стыдно иногда говорить, что нам не выплатили зарплату или не дали денег на строительство, зная, в каком состоянии Александровская больница, онкология в Украине. Я верю, что духовная пища очень важна, но когда врачи голодают, а институт Богомольца в таком состоянии, что впору в американских фильмах ужасов его показывать, то грех жаловаться.
